renka.yar@mail.ru
Почти не может быть, ведь ты была всегда...
А. Ахматова
Известие о том, что её не стало, повергло меня в полное оцепенение. Представить себе такое было невозможно, нелепо, абсурдно, особенно помня её энергию, силу, задор. Нет, кто угодно, но только не она.
И впрямь - "ведь ты была всегда"... Оглядываясь сейчас назад, думаю о том, что всегда смотрел на неё, как простые смертные смотрят на Олимпийских богов - столько в ней было переполняющейся жизни, бурлящей полнокровности. Стоило ей просто появиться в зале, в комнате, как ты тут же, почти на бессознательном уровне ощущал, что что-то произошло, некое явление, то, после чего все будет иначе, не как раньше и сами пространство и время неуловимо изменились.
Не думаю, что эти ощущения были иллюзорны, ведь в ней и вправду жил маг и волшебник, претворивший в себе чудо слияния, сплава всего и вся. Кто она была? Педагог? Организатор? Сценарист, артист, режиссёр? Ни одно из этих слов, по-моему, не способно дать хотя бы приблизительное представление о её личности и уникальном даровании. Но все, кто помнит праздники, концерты, спектакли, дискуссионные столы, организованные Надеждой Николаевной (о, сколько их было! Многие-многие десятки, если не сотни), думаю, поймут, о чем я здесь говорю. Как Вс-шний угадывается в своих творениях, даже когда явно не виден, так и магия Надежды Николаевны всегда присутствовала во всем том, что она делала, даже если сама не была на виду явно. Стороннего наблюдателя часто просто ошеломляло это чудо творения чуть ли не из воздуха, эти материализованные (да еще как!) замки из облаков её неутомимой фантазии.
Трудно, да, пожалуй, и невозможно уложить чей-то образ в прокрустово ложе пусть даже удачной формулировки, но, думая о Надежде Николаевне, я, тем не менее, не могу отделаться от одной – «Человек, который созидал». Это действительно так, и долгие годы общаясь с ней, я не раз имел возможность убедиться, как ради созидания и интересов дела она отбрасывала все наносное, мелкое, интриганское, что могло бы взять верх и помешать, займись этим делом кто-то другой. Именно созидание было для нее превыше всего. Видимо, оно не прекращалось ни на миг. Когда она шутила – «после обеда я обычно занимаюсь недвижимостью», а встрепенувшийся от этих слов собеседник требовал разъяснений, которые тут же и следовали – «лежу на диване», то можно было не сомневаться, что идеи и мысли о будущих делах шлифовались до алмазного блеска именно в такие часы.
Но сегодня, вспоминая нашу дорогую Надежду Николаевну, я думаю не только о ее безграничной воле к преодолению препятствий, не только о том, что с только лет она была настоящим знаменем Ярославской еврейской общины, которым можно было гордиться в лучшем смысле этого слова, но и о том, что всё, что она делала, пронизывали такие душевная щедрость и теплота и любовь к тем людям, что были рядом; и вот этого-то нам всем и будет больше всего не хватать. Боюсь, что всегда.
Февраль, 2024 г. Евгений Кирсанов
